АРХИЕРЕЙСКИЙ СОБОР РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ 18 ИЮЛЯ 1961 г.

заседал в Троице-Сергиевой лавре, созван по инициативе гос. власти для утверждения решения о радикальном реформировании приходского управления в РПЦ, принятого Свящ. Синодом под давлением властей.

Вытеснение клириков из руководства приходской жизнью было одним из направлений возобновившегося после прихода к власти в стране Н. С. Хрущёва активного наступления на Церковь. 13 янв. 1960 г. ЦК КПСС принял постановление «О мерах по ликвидации нарушений советского законодательства по культам», в к-ром особое внимание обратил на то, что «вопреки советскому законодательству о культах, предоставлявшему право управления религиозными общинами органам, выбранным из числа самих верующих, церковнослужители сосредоточили все руководство приходами в своих руках и используют это в интересах укрепления и распространения религии». 21 февр. 1960 г. был снят с должности председателя Совета по делам РПЦ Г. Г. Карпов, один из активных устроителей церковно-гос. отношений военного и послевоенного времени. Несмотря на попытки Патриарха Алексия I противодействовать усиливавшемуся давлению на Церковь со стороны гос-ва, 16 марта 1961 г. Совет Министров СССР принял постановление «Об усилении контроля за исполнением законодательства о культах», в к-ром подчеркивалась «необходимость восстановления прав исполнительных органов церковных общин в части ведения финансово-хозяйственной деятельности в соответствии с законодательством о культах». В тот же день Совет по делам РПЦ совместно с Советом по делам религ. культов принял «Инструкцию по применению законодательства о культах».

31 марта 1961 г. в Совет по делам РПЦ были приглашены Святейший Патриарх и находившиеся в Москве постоянные члены Синода Крутицкий митр. Питирим (Свиридов), Тульский архиеп. Пимен (Извеков) и Ярославский еп. Никодим (Ротов). Председатель Совета В. А. Куроедов предложил архипастырям провести коренную реформу приходского управления, передав управление приходскими общинами от настоятеля «исполнительному органу», в к-рый не должны входить клирики храма. 17 апр. 1961 г. в Совете по делам РПЦ состоялась еще одна встреча по данному вопросу. В дневнике Патриарха Алексия за 1961 г. сохранилось краткое описание этой беседы: «4/17. Понедельник. Фомина неделя. В два часа с митрополитом Питиримом и архиепископом Пименом в Совете. Довольно бурное объяснение по поводу требования внести изменения в Положение об управлении Русской Православной Церкви ввиду сообщения, что Правительство обратило внимание на несоответствие некоторых пунктов Положения с параграфами Положения о церковных общинах от 8 апреля 1929 года. Мы выработали текст предложения на месте, не изменяя текста Положения, а только уточняя, согласно законам о Церкви, обязанности и права исполнительного органа приходов».

Заседание Архиерейского Собора в Троице-Сергиевой лавре 18 июля 1961 г.

Заседание Архиерейского Собора в Троице-Сергиевой лавре 18 июля 1961 г.

18 апр. было подготовлено постановление Свящ. Синода (Синод заседал не в полном составе), в к-ром разграничивались обязанности клира и настоятеля прихода, с одной стороны, и исполнительных органов - с др. Настоятелю и клиру вменялось в обязанность сосредоточить свое внимание на духовном руководстве приходом и на богослужении, клирики освобождались от участия в хозяйственно-финансовой деятельности, она полностью возлагалась на исполнительный орган прихода, к-рый нес ответственность перед гражданской властью за сохранность здания и имущества храма. Постановление Свящ. Синода незамедлительно стало проводиться в жизнь под жестким контролем уполномоченных Совета по делам РПЦ, что вызвало тревогу епископов. Свое несогласие со столь радикальной реформой приходского управления высказали архиепископы Ташкентский Ермоген (Голубев), временно уволенный от управления епархией, Винницкий Симон (Ивановский), Симферопольский Лука (Войно-Ясенецкий), епископы Новосибирский Донат (Щёголев) и Черниговский Андрей (Сухенко). Несогласие с решением Синода РПЦ выражали не только рус. архиереи, но и зарубежные правосл. епископы, Болгарский Патриарх Кирилл в послании Патриарху Алексию I, в частности, писал, что Синод не имеет полномочий принимать такие решения.

Подготовка Архиерейского Собора, призванного, по замыслу гос. власти, утвердить решение Синода, велась под жестким контролем Совета по делам РПЦ, о чем свидетельствуют дневниковые записи Патриарха Алексия. Для мн. участников Собора его открытие явилось неожиданностью, т. к. архиереи были приглашены в лавру на празднование памяти прп. Сергия Радонежского. Тех епископов, от кого можно было ожидать возражений, на Собор не пригласили, архиеп. Ермоген (Голубев), явившийся без приглашения, не был допущен на заседание как не управляющий кафедрой.

В повестке дня Собора было 4 вопроса: об увеличении числа постоянных членов Свящ. Синода; об изменениях в «Положении об управлении Русской Православной Церкви», касающихся раздела 4-го - «О приходах»; о вступлении РПЦ во Всемирный Совет Церквей; об участии РПЦ во Всемирном общехрист. конгрессе в защиту мира, работавшем в Праге 13-18 июня 1961 г. (см. Пражское христианское движение в защиту мира).

Во вступительной речи Патриарх затронул все вопросы повестки дня, в первую очередь остановившись на реформе приходского управления, к-рая предусматривала разграничение «обязанностей клира приходского, в частности настоятелей, и исполнительных органов». «Такое разграничение обязанностей,- сказал он,- находит свое оправдание в известном из книги Деяний святых апостолов апостольском решении служителям Церкви пребывать в молитве и служении слова, а заботу о столах (хозяйстве) передать избранным из среды церковной лицам (Деян 6. 2-3)». Патриарх не умолчал и о том, что с постановлением Синода об устранении духовенства из двадцаток и приходских советов открыто не согласились нек-рые из действующих архиереев. Они настаивали на том, что реформа приходского управления противоречит «Положению об управлении Русской Православной Церкви», принятому Поместным Собором 1945 г., Архиерейский же Собор, согласно все тому же «Положению», являлся инстанцией нижестоящей по отношению к Поместному Собору. Этими возражениями прикрывались более серьезные опасения, к-рые не могли быть высказаны в открытой форме. В своем выступлении Патриарх Алексий отметил, что «умный настоятель, благоговейный совершитель богослужений и, что весьма важно, человек безукоризненной жизни всегда сумеет сохранить свой авторитет в приходе. И будут прислушиваться к его мнению, а он будет спокоен, что заботы хозяйственные уже не лежат на нем и что он может всецело отдаться духовному руководству своих пасомых» (ЖМП. 1961. № 8. С. 6). Однако для большинства настоятелей, лишившихся властных полномочий в приходе, удержать приходскую жизнь от духовного разорения, опираясь исключительно на свой религиозно-нравственный авторитет, представлялось малореальным. Это и вызывало озабоченность и несогласие епископов, выступивших против введения реформы.

Доклад о реформе приходского управления сделал новый постоянный член Синода Тульский архиеп. Пимен (Извеков), приведя доводы в пользу реформы, ранее использованные Куроедовым в беседе с Патриархом и членами Синода. Все архипастыри, участвовавшие в обсуждении этой темы - митрополиты Крутицкий Питирим, Одесский Борис (Вик), архиепископы Минский Варлаам (Борисевич), Саратовский Палладий (Шерстенников), Кишинёвский Нектарий (Григорьев), - поддержали внесение изменений в «Положение об управлении Русской Православной Церкви», подчеркнув, что освобождение настоятеля от адм.-хозяйственных обязанностей даст ему больше времени и возможностей для того, чтобы сосредоточиться на главном - на духовном окормлении паствы. По результатам обсуждения А. С. одобрил изменения, касающиеся 4-го раздела («О приходах») «Положения об управлении Русской Православной Церкви», и утвердил журнальное постановление Свящ. Синода от 18 апр. 1961 г. о мерах по улучшению существующего строя приходской жизни и по приведению его в соответствие с гражданским законодательством «О религиозных объединениях» в СССР.

У многих, если не у большинства, архипастырей это решение вызывало тяжелые чувства. Навязанная Церкви реформа приходского управления, по замыслу ее действительных инициаторов, должна была привести к развалу приходской жизни и подорвать влияние Церкви в об-ве, чего опасались как участники А. С., так и все почти духовенство и сознательные миряне. Однако в сложившихся тогда условиях открытое неповиновение властям могло бы повлечь за собой разгром церковной орг-ции, появление при поддержке властей раскольнических группировок. Рисковать легальным статусом канонической Церкви священноначалие не могло, в этом оно следовало по пути, на к-рый Русская Церковь вступила в 1923 г. при Святейшем Патриархе Тихоне. Попытки неск. архиереев из зарубежных епархий РПЦ оспорить решение А. С. на Поместном Соборе 1971 г. не имели успеха, оно было отменено на Поместном Соборе 1988 г. в связи с принятием нового «Устава об управлении Русской Православной Церкви».

На А. С. Патриарх сказал также о необходимости увеличить число постоянных членов Синода за счет включения в него по должности Управляющего делами Московской Патриархии и председателя ОВЦС для более оперативного решения вопросов высшего церковного управления. Решение об увеличении числа постоянных членов Синода было принято на заседании Синода от 16 марта 1961 г. и было вызвано, в числе проч., тем обстоятельством, что после освобождения от обязанностей председателя ОВЦС митр. Крутицкого Николая (Ярушевича), постоянного члена Свящ. Синода по занимаемой кафедре, и утверждения в этой должности архим. Никодима (Ротова), с возведением в сан епископа Подольского, викария Московской епархии, возникла необходимость закрепить за должностью председателя ОВЦС постоянное членство в Свящ. Синоде. Управляющий делами архиеп. Пимен (Извеков) на том же заседании Синода был переведен с Дмитровского вик-ства Московской епархии на самостоятельную Тульскую кафедру. Это решение было связано с исключительно широким кругом обязанностей Управляющего делами Московской Патриархии и Председателя ОВЦС, предполагавших постоянную рабочую связь со Святейшим Патриархом и высокое служебное положение. Доклад по этому вопросу на А. С. делал Крутицкий митр. Питирим, в прениях выступил Ленинградский митр. Гурий (Егоров). А. С. утвердил решение Свящ. Синода, и такой состав Синода сохранился в последующие десятилетия.

На заседании Свящ. Синода от 30 марта 1961 г. было принято решение о «своевременности и желательности» вступления РПЦ в ВСЦ, изложенное в послании Патриарха Алексия на имя генерального секретаря ВСЦ д-ра В. А. Виссерт-Хуфта с заявлением о вступлении и изложением позиции по экуменическому движению. В докладе на Соборе Патриарх Алексий уделил много внимания вопросу о вступлении РПЦ в ВСЦ, подчеркнув миссионерское значение принятого решения, цель к-рого заключается в том, чтобы «явить западным христианам свет Православия». Мысль о том, что членство в ВСЦ поможет приобрести для гонимой Русской Церкви защиту со стороны влиятельных церковных сил Запада и всего зарубежного мира, явившаяся одним из наиболее важных аргументов в пользу этого решения, естественно, не могла быть высказана на Соборе. Решение о вступлении в ВСЦ не было неожиданным: по мере ухудшения внутреннего положения Церкви в СССР все большее внимание уделялось контактам с международными христ. орг-циями. В докладе «Русская Православная Церковь и Всемирный Совет Церквей», с к-рым на А. С. выступил Ярославский архиеп. Никодим (Ротов), речь шла о контактах между священноначалием РПЦ и руководством ВСЦ, имевших место в 50 - нач. 60-х гг. Соборным определением была одновременно одобрена как критическая позиция Свящ. Синода РПЦ по отношению к ВСЦ в 1948-1961 гг., так и решение Синода об участии в деятельности этой орг-ции, принятое 30 марта 1961 г.

Еп. Среднеевропейский Иоанн (Вендланд) зачитал на Соборе доклад на тему «Об участии Русской Православной Церкви во Всемирном общехристианском конгрессе в защиту мира в Праге, имевшем место 13-18 июня 1961 г.». Собор выразил удовлетворение по поводу проведения в Праге Всемирного общехрист. конгресса, одобрил результаты его работы и решение о продолжении деятельности Пражской мирной христ. конференции. А. С. вынес решение о присвоении первого церковного ордена Русской Православной Церкви во имя св. равноап. кн. Владимира Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Алексию.

А. С. был не самым удачным в истории Русской Церкви, его во многом вынужденные решения суть документ, запечатлевший трагическую эпоху гонений, но это был канонически законный Собор, решения к-рого ни в малейшей степени не затрагивали правосл. вероучения и потому подлежали исполнению независимо от их оценки.